Констанс О`Бэньон - Соловьиная ночь
Поспешно поднявшись в кабинет, Амброуз обнаружил герцога с плачущим младенцем на руках и в изумлении воскликнул:
— Ваша светлость, я видел, как молодая женщина выбежала на улицу. Она что, оставила вам своего ребенка?
— Похоже на то, Амброуз, — сухо заметил Рейли. — Наверное, она сумасшедшая.
— Карета, в которую она села, сразу же умчалась, ваша светлость. Если прикажете, я пошлю Аткинса в погоню.
— Пока он будет седлать лошадь, она все равно успеет скрыться. Кажется, она оставила кормилицу?
— Все верно, ваша светлость. Женщина ждет внизу.
Рейли сунул младенца в руки оторопевшему дворецкому.
— Отдайте ей ребенка, и пусть она немедленно поднимется ко мне.
В ожидании кормилицы Рейли подошел к окну и пошире раздвинул тяжелые гардины. Странное происшествие с мисс Марагон нуждалось хоть в каком-нибудь объяснении. С какой стати ей пришло в голову называть его отцом ее ребенка, когда оба прекрасно знали, что это неправда? Ведь ему ничего не стоило доказать, что, когда она забеременела, его вообще не было в стране!
Глаза Рейли сверкнули от гнева. Девчонка затеяла опасную игру, решив навязать ему своего отпрыска.
Дверь отворилась, и в комнату нерешительно вошла маленькая и миниатюрная, как птичка, женщина. Она легонько покачивала на руках ребенка, и Рейли с облегчением увидел, что младенец уже успокоился.
Пристально взглянув на кормилицу, он предложил ей присесть.
— Позвольте узнать ваше имя? — спросил герцог, намеренно усаживаясь на край письменного стола, чтобы создать непринужденную обстановку и помочь женщине чувствовать себя свободно и говорить откровенно.
Ему нужно было поподробнее расспросить эту женщину.
Ее глаза беспокойно скользили по комнате. Она избегала смотреть на Рейли.
— Меня зовут Элоиза Габбинс, ваша светлость, — ответила она.
— Расскажите, что вам известно о мисс Марагон? Кормилица подняла на него робкий взгляд. Она была еще совсем молоденькой, и такой красавец, как Рейли, конечно, произвел на нее сильное впечатление. Взглянув ему в глаза, она почувствовала себя увереннее.
— Я ее едва знаю, ваша светлость, — сказала она. — Мисс Марагон наняла меня присмотреть за ребенком, пока вы не подыщете кого-то еще.
— Расскажите все, что знаете, — настаивал Рейли. — Я все равно узнаю, откровенны ли вы со мной.
— Честное слово, я почти ничего о ней не знаю. Повитуха из нашей деревни предложила мне сопровождать в дороге женщину и новорожденного младенца. Моя сестра согласилась посидеть с моими детьми, и я поехала. Мне очень нужны деньги, ваша честь. Должна вам сказать, что мисс Марагон почти не разговаривала в пути. Большей частью она плакала. Даже не знаю, что вам о ней сказать, ваша светлость.
— А где вы с ней встретились? У нее в поместье?
— Нет, ваша светлость. Я встретилась с ней в Тибури, когда мы садились в дилижанс, чтобы ехать в Равенуорт. Больше мне нечего вам сказать.
Рейли нетерпеливо вздохнул.
— Неужели вы такая нелюбопытная? — удивился он. Кормилица энергично замотала головой.
— Мне известно не больше, чем всем в нашей деревне. Эта женщина жила очень замкнуто. Все произошло оттого, что ее бросил муж. А может, тот мужчина и не был ее мужем…
— А вы знаете, кто он?
— Нет, ваша светлость. Вообще-то я и эту женщину видела только однажды. Да и то издалека. Когда она еще носила ребенка. Я познакомилась с ней только четыре дня назад.
— Вы уверены, что рассказали мне все, миссис Габбинс?
— Клянусь вам, ваша светлость… Могу лишь добавить, что в дороге эта женщина брала ребенка на руки, только когда я уставала его держать… Вам это не кажется странным, ваша светлость? Любящие матери не ведут себя так со своими крошками…
Рейли встал.
— Я позволяю вам остаться здесь с ребенком до тех пор, пока все не выяснится, — сказал он и потянул за шнур колокольчика.
Когда явился Амброуз, Рейли распорядился отвести женщину с ребенком к миссис Фитцвильямс.
Все это действительно было более чем странно, и Рейли дал себе слово во всем разобраться.
Вечером, когда Рейли направлялся в гостиную, он столкнулся со служанкой Лавинии — особой по имени Мэг. Она была хромоножкой и ходила с трудом. Сделав неловкий реверанс, Мэг поспешила скрыться в нише у окна.
К этой женщине Рейли всегда питал бессознательную неприязнь. Мэг была всецело предана Лавинии и находилась при ней с тех пор, как та вышла за отца Рейли. Рейли ей не верил ни на грош. Мэг никогда не смотрела прямо в глаза, и у нее был взгляд плутовки. Все знали, что служанка Лавинии — глаза и уши своей хозяйки. Она совала свой нос повсюду и обо всем доносила Лавинии.
Рейли вошел в гостиную. Там его дожидались Лавиния и Хью. Ему не улыбалось провести вечер в обществе мачехи и сводного брата. Однако они были его семьей, и он смиренно нес свой крест.
— Добрый вечер, брат, — лениво проговорил Хью. — Я уже думал, что нам придется ужинать без тебя.
У Хью был светлые волосы и голубые глаза. Вообще он был полной противоположностью Рейли. Рейли носил скромный черный костюм, а на Хью был наряд, сшитый по последней моде, — узкие голубые панталоны и камзол французского фасона. Кроме того, Хью питал слабость к пышным галстукам и носил прическу на греческий манер.
Рейли откинул фалды своего сюртука и сел.
— С тех пор как мы стали жить вместе, мы стараемся быть друг с другом любезными, — заметил он.
Лавиния лицемерно улыбнулась приемному сыну.
— Рейли, — начала она бархатным голосом, — мы не обязаны жить под одной крышей. Я не была в Лондоне целых несколько месяцев. Дом, который оставил мне твой отец, слишком мал для нормальной жизни и к тому же находится на окраине города. Почему бы тебе не позволить нам поселиться в твоем доме, чтобы я могла вести светскую жизнь. Ты же знаешь, я не выношу провинции.
— Я уже говорил тебе, Лавиния, что в моем лондонском доме идет ремонт, — сказал Рейли. — Он будет продолжаться еще два месяца. Не думаю, что тебе будет удобно находиться там в разгар работ.
— Но ведь есть еще дом на Перси-стрит, который достался тебе от дяди, — напомнила мачеха.
— Поскольку я был уверен, что никогда не буду в нем жить, я поручил своему стряпчему его продать, — ответил Рейли. — Я уже рассчитал всех слуг, и новые хозяева заселятся туда на следующей неделе.
Лавиния нахмурилась.
— Не понимаю, как можно тратить столько денег на этот убогий замок, если на них можно купить прекрасных лошадей и карету. Когда я трясусь по окрестностям в экипаже твоей бабушки, мне кажется, что из меня вот-вот дух выйдет вон!.. А посмотри на мое платье! — воскликнула она. — Об него только ноги можно вытирать!
